ПРОЛОГ. НАМ ОБЪЯВИЛИ, ЧТО НАЧАЛАСЯ ВОЙНА.
The so called chosen ones can't annihilate the beast inside us.26-27 января 1979 года.
Соединенное Королевство.Двадцать шестого января в послеобеденное время и до самого вечера ежечасно радиоприёмники, настроенные на волну WWN, даже те, что пылились в выключенном состоянии и не интересовали никоим образом своих хозяев, самопроизвольно включались. Сквозь шипение и хруст, доносился чёткий, резкий голос исполняющей обязанности министра магии, госпожи Миллисент Бэгнольд. Этот голос старался донести до всех и каждого, что происходящее не является шуткой, и огородиться от него невозможно.
"Я объявляю, что с этого момента Великобритания находится в состоянии войны с Волдемортом и его приспешниками. Наша страна переходит на военное положение. Любой человек, уличенный в связи с ними, будет задержан и осужден по всей строгости закона за измену Родине. Все органы управления, больницы и прочие подконтрольные Министерству ведомства переходят на планы работы в условиях мобилизации. Планы мобилизации, затрагивающие простых граждан, будут выпущены и разосланы всем при помощи специальной почты в ближайшее время."
Утром двадцать седьмого января совы под удивленные взгляды магглов штурмовали жилища волшебников Британских островов с сенсационным выпуском Ежедневного пророка. На страницах главного магического издания было опубликовано целиком интервью с Миллисент Бэгнольд и теперь даже те, кто пропустил экстренные выпуски новостей или вовсе не обзавёлся радиоприёмником, знал, что происходит на территории магической Британии.
Участники: всё магическое сообщество - любой персонаж в праве написать 1 игровой пост, разрешено договариваться с близкими и родными о том, чтобы посты были связаны между собой. Предварительная запись не требуется.
Скорость игры: не принципиальна. Данный отыгрыш является вступлением к третьей книге квестов. Это сама атмосфера магического сообщества, отражение настроений народных масс в частных постах представителей разных сторон или самых простых жителей Магической Британии.
Пролог. Нам объявили, что началася война.
Сообщений 1 страница 7 из 7
Поделиться12015-09-20 14:13:23
- на север
- Зарегистрирован: 2012-12-21
- Приглашений: 0
- Сообщений: 2212
- Уважение: +611
- Позитив: +195
- Провел на форуме:
18 дней 20 часов - Последний визит:
2018-12-12 22:54:25
Поделиться22015-09-21 22:44:32
- и она на него молчит
- Зарегистрирован: 2014-11-21
- Приглашений: 0
- Сообщений: 1636
- Уважение: +87
- Позитив: +74
- Провел на форуме:
10 дней 22 часа - Последний визит:
2016-04-27 14:51:21
- Форменный беспредел! А ну сбавь обороты - стекло выбьешь, эй! Алиса распахнула окно, ощутив морозный воздух, окутавший её с ног до головы и поймала птицу, судя по всему решившую, что окно их квартиры - отличная ударная установка. - Что за напасть. Что у тебя такого важного, да ещё так рано? Миссис Лонгботтом забрала из лап птицы, неблагодарно попытавшейся её клюнуть в отместку за долгое ожидание, тугой свёрток бумаги, сунула ей в клюв печенье, валявшееся на подоконнике и отправила восвояси. Сегодня утром в её планы совсем не входило разбираться с обезумевшими птицами, так что девушка невежливо захлопнула ставень сразу же как только сова взмыла в небо, а то вдруг ей взбредёт в голову вернуться. Гораздо любопытнее ей было посмотреть, что же такое ей принесли в качестве утренней корреспонденции. Свёрток был больше похож на газету, чем на письмо или извещение из Мунго или, не дай Мерлин, прямиком из Министерства, но с другой стороны они с Фрэнком покупали Ежедневный пророк самостоятельно и подписки не имели. - Ну-с, что тут у нас? И как-то так получилось, что она так и осталась стоять возле окна, сперва читая интервью с Миллисент Бэгнольд по диагонали, недоверчиво улыбаясь, как будто над ней кто-то решил подшутить, а она делает вид, что верит. По мере того как улыбка гасла, Алиса всё внимательнее вчитывалась в каждое предложение, в каждое слово, напечатанное на бумаге. Она вглядывалась в разворот газеты с таким пристальным вниманием, как будто если она пропустит хотя бы букву мир может рухнуть.
Если бы она вчера, стоило ей прийти домой и накормить котов, не упала бы на кровать, решив немножко полежать и только потом заняться делами и не уснула бы до самой ночи. Проснувшись посередине которой, в результате и приготовила жаркое мужу, которое оставила под наколдованным куполом, чтобы блюдо не испортилось и не остыло к приходу Фрэгка. Она бы не была так поражена тем, что только что прочитала; ведь маленький приёмник на кухне, стоящий всё больше для красоты, весь вечер надрывался, дублируя отлично поставленный голос миссис Бэгнольд, да только Алису всегда было сложно разбудить и уж тем шумом от какого-то там колдорадио на кухне. И всё-таки война.
Алиса медленно сложила газету, задумчиво расправляя каждый сгиб, пока тот не становился идеально ровным. Бросила результат своих трудов на подоконник и, повернувшись к окну спиной, опёрлась о подоконник. Казалось бы, чему ей удивляться? Она ведь аврор. Она ведь одна из участников Ордена Феникса. У неё большая часть её взрослой жизни, никак несвязанной с Хогвартсом - одна сплошная война и всё-таки что-то поменялось. Как будто от высказанного вслух приговора магическому обществу, смысл слова, всё то, что на самом деле происходило, изменилось. Стало реальным. Как будто пока женщина, вырастившая большую часть коллег Лонгботтом по аврорату, не сказала вслух то, что крутилось у многих на языке, то о чём шептались и переглядывались - это всё было выдумкой, массовой галлюцинацией, игрой в песочнице довольно таки злых детей. Казалось бы, что меняло всего какая-то пара десятков слов? Всё.
Женщина обняла себя за плечи. Она даже немножко жалела, что не поменялась ни с кем дежурствами и не осталась с мужем на работе. Это бы ничего не изменило кардинально, но с другой стороны ей было бы спокойнее. Но с другой стороны она уже итак валилась с ног от усталости - после переполоха в Министерстве все только и делали, что были начеку. Искали пленников, искали участвовавших в терроре, мало что ли работы у авроров, чьи ряды слегка поредели из-за ранений и даже смертей, в такие неприятные времена? Ну и что теперь? Будем предаваться унынию и лирике? Вот красавица-жена у Фрэнка, ничего не скажешь! Такая впечатлительная, что в пору идти в театр, тьфу. Алиса отсоединилась от подоконника, недовольно одёрнула рубашку, в которой спала, подтянула вечно спадавшие домашние брюки, собрала волосы в подобие пучка, задумчиво посмотрела на свою волшебную палочку, лежавшую на тумбе и, предварительно крутанув её между пальцами, закрепила ей свою "модную" причёску, решив, что в конце концов она дома и имеет право на маленькую женскую слабость. И лучше уж это будет непозволительная неосторожность и неуважение в вопросе применения своего главного инструмента и помощника против беспорядка, голодного мужа и всяких там преступников, и именно в таком порядке!, чем страх, печаль и образ размазни, готовой спрятаться под подушку из-за какого-то там интервью пусть и с самой Миллисент Бэгнольд. А что ей ещё оставалось делать? Страдать и заламывать руки могли себе позволить барышни, не увязшие по самую грудь во всех этих событиях, из-за которых совы были вынуждены ломиться в дома волшебников с утренней прессой. В конце концов она выпускница гриффиндора! Аврор! Было бы из-за чего страдать. - Все мои проблемы обязательно решит чай. Пробормотав себе под нос единственный известный ей рецепт от всех бед, миссис Лонгботтом прошлёпала на кухню, по пути рассуждая про себя, что в целом военное положение поменяет большую часть её жизни и скорее всего её саму, причинит ей много боли, страданий, что ещё может принести в дом хороших людей война? Только ещё больше опасностей, сложностей, бед на их с Фрэнком головы. Но с другой стороны это же значит, что они теперь не будут идти на закланье как агнцы! Война означает, что они дают отпор, а разве это не то, чего они все так хотели? По крайней мере очень похоже.
Стоило чайнику весело затарахтеть под гнётом жара плиты, а ключу так удачно заворочаться в замке, как Алиса явственно ощутила лавину камней, рухнувших вниз с её сердца и покатившихся куда-то прочь. В конце концов один раз живём! Да и разве это не было её осознанным выбором? Нет, не сама война, конечно, но в целом образ жизни. Спасать тех, кому нужна помощь, бороться со злом, вести себя героически и рисковать собственной шкурой... Пожалуй, какой-нибудь подобный этому список обязанностей был бы лучшим уставом для авроров, а главное все бы его выполняли. И никаких вам штрафов за грамматические ошибки в отчётах! Так что в результате последних своих умозаключений, Алиса постановила для себя: лучшее, что она могла сделать этим относительно радостным и морозным утром - это улыбнуться своему супругу, встретив его с работы, накормить и уложить спать. Беречь, заботиться, дожить и пережить. Но сперва всё же стоит убедиться, что это он. Неспокойные нынче времена. - Фрэнки, это ты? А то я тут прочитала с утра пораньше, что у нас война. Мало ли какие мародёры лезут в дом двух авроров!
Отредактировано Alice Longbottom (2015-09-21 22:58:39)
Поделиться32015-09-22 01:50:38
- четырежды бладжером пришибленный
- Зарегистрирован: 2014-08-15
- Приглашений: 0
- Сообщений: 4258
- Уважение: +287
- Позитив: +171
- Провел на форуме:
24 дня 14 часов - Последний визит:
2016-12-18 11:13:10
Дэвид, вытянув руку с метлой, оценивающе оглядел дело рук своих, не забыв прищурить один глаз – как будто без этого жеста абсолютно невозможно оценить достаточно ли отполирована его любимая метла. Его «гарем», состоящий из не меньше десятка метел постоянно разрастался, и роль любимой «жены» только так передавалась от одного транспортного средства другому. Такое положение дел вполне устраивало самого Робинса, а больше никому до этого дела и не было. А если и было, то на это было не то чтобы плевать Дэйву, но он уж точно об этом даже не догадывался. Он сидел в раздевалке в обнимку со своей нынешней "любимой женой" уже не меньше часа – ему совершенно некуда было торопиться, вечер еще не вступил в полную силу и спешить надоедать Аурелии, девушкой которая всё-таки согласилась пойти с ним на свидание и, кажется, даже не пожалела, своим счастливым выражением лица, мелькающим то тут, то там в ее царстве зелий и целебной магии. Команда давно разбежалось кто куда, а он наслаждался своим совершенно добровольно выбранным одиночеством и непривычной тишиной места, обычно разрываемого на части криками болельщиков и игроков, громогласными восклицаниями комментатора и прочими звуками, присущими одному лишь квиддичу, без которых Дэвид давно не представлял себя и своей, в общем-то, не слишком скучной жизни.
Когда колдорадио, за ненадобностью заброшенное куда-то на непонятного назначения полки, нависающие над шкафчиками, недовольно зашипело, затрещало и даже зафырчало, Дэйв, вздрогнувший от неожиданности, изобразил на своё подвижном лице недовольно выражение. Когда радио не замолчало спустя минуту, он всё же оторвался от созерцания трудов своих, чтобы наградить нарушителя его гармонии взглядом из серии «ну разве хорошие люди так поступают?!». Ответ очевидно был отрицательным, но радио на это было категорически наплевать, а Робинсу пришлось с таким положением дел смириться, просто потому что техника обычно плохо поддаётся внушению. Решив, что если радио не замолчит само, то он обязательно поможет ему парочкой метко кинутых в него башмаков, Дэвид от чего-то не отрывал взгляда от источника шума в его маленьком островке для квиддичного фанатика. Первый башмак понятное дело был нужен чтобы прицелиться, а второй, чтобы вырубить колдорадио идеальным попаданием в него, в конце концов, он вам не лыком шит и вообще охотник сорок! Но вместо задуманного, мужчина замер, по инерции подобрав метлу к себе поближе и зажав ее между ног так, чтобы можно было опереться на неё и не повредить при этом достаточно крепкую конструкцию.
Даже такой несерьезный человек, так возмутительно далёкий от политики и происходящего в мире, не мог не вслушиваться в речь Миллисент Бэгнольд, жадно ловя каждое слово и храня почтительное молчание вплоть до окончания передачи, после которой радио снова обиженно зашипело, через какое-то время совсем смолкло и перестало подавать признаки жизни вовсе. Отчего-то Дэвиду показалось, что ненадолго - навряд ли подобные вещи передают один единственный раз, как это порой бывало в школе, а не услышавшие мол пусть пеняют на себя. Где-то в глубине души он надеялся, что вот-вот радио снова оживёт и выплюнет в него какой-нибудь глупость вроде: "у миссис Бэгнольд температура, и она абсолютно лишается чувства юмора в подобных исключительных ситуациях", которая опровергнет серьёзность ранее сказанного. Так ничего и не дождавшись, он ущипнул себя за руку на всякий случай и недовольно ойкнул, к собственному сожалению убедившись, что он совершенно точно не спит. Ну или его сон так реалистичен, что он ощущает боль и не просыпается, что в целом мало чем отличалось от реальности.
Если честно он не мог даже для самого себя, не то что для общественности или друзей, сформулировать, чем для него может обернуться подобное положение дел в магической Британии. И не мог себя заставить должным образом испугаться. Где он, а где военные действия, да и кому он в общем-то нужен? А если и попадёт он в передрягу какую, то решать, что делать будет по ходу, как самый настоящий безнадежный гриффиндорец, способный бросаться на амбразуры во имя доброго и светлого. Но если уж быть честным с самим собой, а именно так по отношению к самому себе Дэвид и старался себя вести, то он тот еще вояка - заклинания, защита от тёмных искусств, Мерлиновы кальсоны! Любой предмет в названии которого и перечне основных умений не было слов: "полёт на метле" и "игра в квиддич" были совершенно не интересны Дэвиду, а потому он был в них самым настоящим троечником, живущим по принципу: и так сойдёт! Нет, он, конечно, не сбежит в случае чего, но и толку от него мало, больше шуму, учитывая его неуклюжесть на земле. Да и вообще больше всего он мог принести пользы обществу, не попадая в передряги и не впадая в истерическую панику, а вовсе не пытаясь спасти мир в одиночку или в компании с тем же Роем. В общем, единственное, что он совершенно точно знал – он никуда не уедет из Лондона в частности и из страны в общем, и уж точно не бросит спорт, сорок и свою в последние годы заметно разросшуюся семью. Безусловно, он надеялся, что его семью это страшное время потреплет с отеческой нежностью, а не как-то иначе - как именно он рассуждать не хотел, слишком много страшных историй о расправах над магглами и магглорождёнными волшебниками он уже успел прочитать и услышать. Он вполне отдавал себе отчёт в том, что как бы ему не хотелось обратного он известный человек, его дядя глава отдела хит-визардов, дед видный общественный, пусть и скорее спортивный, деятель, а сестра ни больше ни меньше - жаждущая знать правду журналистка. И это был переченье вовсе не тех качеств, которые нужны, чтобы подобные повороты истории страны где ты живёшь не смели тебя и всю твою семью с дороги жизни. Но это вовсе не мешало ему надеяться на лучший исход для Робинсов и тех, кто сменил фамилию, но по сути то всё равно остался самым настоящим Робинсом. И, в общем-то, надежда и оптимизм - единственное, что могло претендовать на звание оружия в его руках. Быть опорой и тем самым человеком, на лице которого отпечатки от сапогов войны заметны чуть меньше, чем на других. Причём необязательно эти сами следы незаметны или их нет, просто их меньше заметно - разница огромна. А что ещё он мог? Если скажут - воюй, он пойдёт. Не скажут - не пойдёт. Скажут - играй во чтобы то ни стало, играй под прицелом палочки, играй под страхом смерти и он будет играть. Дэвид считал себя достаточно простым и понятным парнем: сказал - делай, сказали делать - оцени насколько это честно, справедливо и нормально по твоим меркам и тогда либо говори "да", либо "нет". А если уж сказал "да", то тогда не ной, а делай. И собственно это всё, что он думал по поводу войны.
– Вот это ребята кашу заварили, вурдалака им в жёны! Выругавшись, Робинс немного ошарашенно покачал головой, поднялся со скамьи, потянулся до хруста костей в позвоночнике и вышел из раздевалки. Он направлялся вон со стадиона, не чувствуя ни страха, ни волнения, связанного с войной в должной мере, как то скорее всего ощущали люди более склонные к рассуждениям на тему "а что если". Никакого если! С проблемами надо разбираться по мере их поступления. И именно поэтому он сейчас скорее переживал о том, как пройдёт следующее свиданий с Лу и будет ли оно вообще. И только где-то между мыслями на эту тему, затесалась идея попросить дядю дать ему азы защитной магии. Мало ли что, вроде как война на дворе.
Отредактировано David Robins (2015-09-22 01:50:59)
Поделиться42015-09-22 22:44:39
Пятничные занятия в Хогвартсе, к несчастью студентов, еще никто не отменял. Более того, на послеобеденное время МакГонагалл запланировала две серьезные проверочные работы для пятого и седьмого курсов, чтобы напомнить им, что рождественские каникулы давно закончились и пора бы браться за ум. Но вот сейчас у нее обнаружилось неожиданное «окно» в расписании, которое волшебница вторую неделю забывала заполнить, а ведь было чем.
Минерва МакГонагалл, которая просчиталась в организации своего времени! Это было бы смешно, если бы не было столь явным признаком того, что дела их плохи. Их всех. Дела всей Магической Британии очень, очень плохи.
Третьего прокола допустить было нельзя, а потому в свободный час профессор Трансфигурации занялась внесением необходимых правок в расписание, в очередной раз борясь с искушением повычеркивать из него Прорицания. Но нет, ярмарочные пророки всегда в моде…
– Минерва! Минерва, ты слышала?! – неожиданно на пороге кабинета возникла чрезвычайно взволнованная, если не сказать – напуганная Помона. МакГонагалл скользнула взглядом по расписанию – ну да, так и есть, у профессора Спраут сейчас тоже нет занятий. Да что на нее нашло, когда она сидела над графиком в прошлый раз?! Или это Альбус постарался, решив, что ученикам в пятницу не следует перенапрягаться? С него ведь станется. – У тебя есть колдорадио?
– Нет, и слава Мерлину, – да и что она по нему могла бы услышать такого, что раньше всех прямых эфиров не расскажут ей Миллисент и Альбус?
– Там… – Помона торжественно водрузила миниатюрный приемничек на стол и замешкалась. Слово «война» никак не желало укладываться в ее голове. Но в этот момент колдорадио снова ожило и пришло ей на помощь. – Вот, вот, сама послушай!
Конечно, она узнала этот голос. Только никогда еще ей не приходилось слышать его так. И слова, которые он произносил, хотя и не стали для нее неожиданностью, а все-таки застали врасплох. Минерва не знала о готовящемся выступлении: в связи с произошедшим в Министерстве и новым назначением им с Миллисент некогда было и парой слов перекинуться, не то что уж поговорить по-человечески.
– Наша страна переходит на военное положение…
…Каково это – объявлять войну? Каково это – стоять перед сотней глаз, приносить дурную весть в тысячи домов, нести ответственность за десятки тысяч жизней? Интересно – но при этом Минерва ни за что не хотела бы узнать об этом из личного опыта. Она не справится. Не справилась бы даже со школой, что уж говорить о стране. Ее роль – всегда стоять за плечом. И теперь ей нужно с удвоенным рвением исполнять все, что в ее силах. Для Миллисент, для Ордена, для своих учеников. Потому что война. Война…
Слово, произнесенное вслух, обретает вес. Слово наливается свинцом. Слово не взять назад.
– Спасибо, Помона, – когда сообщение заканчивается, МакГонагалл переводит задумчивый взгляд с колдорадио на коллегу. – Очень ценная информация, без тебя я пребывала бы в неведении до утра… Скажи, тебе страшно?
– В Министерстве погиб отец моей первокурсницы, – тихо отвечает Спраут. Женщины молчат, думая, вероятно, об одном и том же – о детях. Сколько еще плохих новостей придется им принести?..
– Ладно, – Минерва первой решительно стряхивает с себя оцепенение. – Пойдем, иначе опоздаем к обеду. На следующую пятницу я добавила тебе сдвоенный четвертый курс, ты не против? – а потом, достав из кармана мантии небольшой лист пергамента, быстро пишет на нем несколько слов: «Здравствуй, Милли! По радио ты сама на себя не похожа и крайне сурова. Будь я Волдемортом – мне бы это не понравилось».
Отредактировано Minerva McGonagall (2015-09-22 22:54:57)
Поделиться52015-09-24 00:52:41
Ранний подъём для Молли был в порядке вещей и был настолько привычен, что она просыпалась всегда в одно и то же время без постороннего вмешательства. До того момента, как Артур просыпался на работу, она успевала позаботиться о курах, что в это время года редко выбирались из своего сарая на улицу, и приготовить завтрак. Этот день ничем не отличался от потока предыдущих. К нужному времени на столе стоял завтрак, и Молли поднялась в комнату близнецов. Мальчики сладко спали, и миссис Уизли решила немного прибраться в доме. В случае хозяйки «Норы» это означало генеральную уборку на полдня, с привлечением всех, кто есть в доме. Начала она, как всегда, с верхних этажей. Пока мальчики спали, она потихоньку стирала пыль и наводила порядок в коридорах. Все ковры были отправлены на снег во двор, где ждали мальчиков, которым предстояло их выбить.
Пока Молли убиралась в комнате близнецов, проснувшиеся и позавтракавшие сыновья наводили порядок в своих спальнях, после чего отправились выбивать половики. Взмах палочки и веник начал своё дело, сметая мусор с верхних этажей вниз. Сама же колдунья отправилась готовить обед для своей большой семьи. Готовила она всегда много, из-за частого прихода незваных, но долгожданных гостей. Она любила устраивать небольшие праздники, даже тогда, когда никаких праздников не намечается. Посидеть с родными на тесной кухоньке было самым большим счастьем в её жизни. И не важно, что мало места. Важно, что на душе тепло и светло. Главное, что всем хорошо.
День медленно приближался к ужину. По радио передавали что-то незамысловатое. Играла лёгкая музыка. Молли убирала остатки обеда и приступала к мытью посуды. Она что-то мурлыкала себе под нос, попадая в такт музыки. Лучи, заходящего зимнего, солнца напоследок озаряли кухню. Музыка резко смолкла, и раздался странный треск. Когда треск немного смолк, из динамика послышался голос Министра Магии и то, что она говорила, навевало ужас. Моллс медленно опустилась на стул. Всё чего она так боялась, начало сбываться. И если в относительно мирное время её родные не бояться рисковать своей жизнью, то сейчас речи об их неучастии в самой гуще событий и быть не может.
Молли тяжело вздохнула. Она, студентка Гриффиндора – факультета, где собираются самые отважные люди, боится. Боится, что эта война заберёт у неё самое дорогое. А самое страшное, что она никогда не сможет себе этого простить потому, что не смогла уберечь, защитить. Миссис Уизли молча смотрела в одну точку, не замечая ничего вокруг. Рядом с ней оказался Билл, а радио вновь заговорило голосом Миллисент Бэгнольд.
- Мама, это правда? - испуганно спросил старший из сыновей Уизли. Она вдруг осознала, как сильно вырос её сын. И Молли понимала его страх. Война могла зайти в любой дом, никто не был застрахован.
- Да, сынок, - ответила Моллис, и внимательно посмотрев, добавила, - Давай ничего не будем говорить твоим братьям. Им не зачем пока волноваться. Сначала дождемся папу и узнаем все новости от него.
- Хорошо, мам, - ответил мальчик и крепко обнял мать. - Всё будет хорошо. Я уверен.
Она тепло улыбнулась, крепко обняла и поцеловала сына. Отправив его к остальным детям, Молли принялась за готовку ужина. Война войной, а обед по расписанию. В связи со сложившейся ситуацией, она не была уверена в том, что её муж вернётся, как всегда, вовремя. Она вновь задумалась о том, что услышала за последние минуты. Её сын верил, что всё будет хорошо. Или хотел, чтобы Молли в это поверила. А волшебница не могла прогнать тревожное предчувствие, надвигающейся беды. За кого она больше переживает? За братьев? Мужа? Сыновей? Она точно не знала. Зато была точно уверена, что не боится за себя. И готова отразить любую атаку противника.
Поделиться62015-09-27 20:48:30
Когда это началось? Позавчера? Да, кажется, так. Позавчера утром Джоселин Фробишер приняла смену, не предвещавшую никаких особенных неприятностей. Ну да, бравые защитники правопорядка последнее время стали заглядывать к ним чаще обычного. Ну да, несколько раз за последние месяцы в их отделении оказывались редкие гости – магглы, которым требовалось подлатать и тело, и память. Но все это пока не стоило называть чрезвычайным положением. Пока нет. Еще нет…
«Министр мертв!» – эта весть разлетелась по госпиталю за пару минут, и уже невозможно было сказать, кто стал ее первоисточником. Коридоры и палаты взорвались гулом голосов – и сейчас же замерли в тревожном ожидании. Сейчас начнется. Вот сейчас.
Вот только отделение недугов от заклятий никак не могло позволить себе замереть. Вернее, ему не могла позволить этого миссис Фробишер. Подготовить зелья, при необходимости беззастенчиво позаимствовав их у других этажей, разместить в холле носилки для тяжелораненых и дополнительные места для ожидающих. Подготовить в палатах кровати и по возможности увеличить их количество. Вызвать из дома тех, кто только-только успел выспаться после смены, и заранее заручиться обещанием поддержки от других отделений. По старой памяти под раздачу попал даже заведующий отделением («Боунс, если нам не хватит места, в коридоре я положу твою сестру!»), а об остальных уж и говорить не приходится.
Зато когда наплыв пострадавших действительно начался, отделение встретило его во всеоружии.
Первые сутки незаметно перетекли во вторые. Ночью Джоселин даже смогла вздремнуть пару часов, после чего, выглотав изрядное количество бодрящего зелья, поспешила по просьбе коллег в палату с самыми тяжелыми пациентами и провозилась с ними все утро. А потом за помощью потянулись те, кто вчера не захотел беспокоить и без того занятых колдомедиков, кто думал, что за ночь оно как-нибудь само рассосется, и кто нашел себе неприятностей независимо от смерти Министра. Как тут уйдешь? Да и не чувствовала в себе Джоселин признаков усталости, хотя и прекрасно знала, что это зелье – коварная штука. Ну, час, ну, три – а к вечеру все равно рухнешь как подкошенная.
Так и вышло: заканчивая дневной прием, миссис Фробишер отпустила последнего пациента, с полузакрытыми глазами внесла запись в историю болезни и трансгрессировала от больницы прямиком в сад своего дома, хотя обычно любила с полчаса пройтись пешком от обычного места трансгрессии до калитки.
И даже если колдорадио в ее доме надрывалось из последних сил, волшебница стараний его не оценила и спала как убитая.
Новости настигли ее утром. Сумасшедшая птица, казалось, готова разбить клювом окно, если бедная старая женщина сейчас же не вытряхнется из кровати и не заберет у нее газету. Тихо ворча что-то о том, что совы «Пророка» совсем распоясались, Джоселин встала и открыла окно.
Первая страница «Ежедневного Пророка» заставила открыть глаза полностью и забыть о недосмотренном сне. Миссис Фробишер, никогда не бравшая в руки газету прежде, чем будет готова чашка чая, сейчас села с ней на кровать и надолго погрузилась в чтение. По ее лицу совершенно невозможно было понять, какие эмоции она испытывает, да и, откровенно говоря, сама она пока тоже этого не понимала.
Она хорошо помнила ту войну, о которой многие успели позабыть. Она помнила портрет обаятельного блондина с опасной улыбкой и помнила, как гремела на всю Британию весть о грандиозной дуэли. Но тогда, кажется, война не забралась так глубоко, не успела проникнуть в самое сердце их страны. Тогда она тоже была страшна – и все же была чужая. Теперь же…
Джоселин вздохнула и отложила газету. Война. Да, их война началась еще позавчера, и никто не знает, когда она теперь закончится. Значит, рано пока уходить на покой, значит, маленькой Айрин придется еще немного подождать безраздельной власти над прабабкиным временем.
Война… Нет, она не уйдет в тыл и не даст списать себя в запас. Ну, как они без нее? Они же еще не жили толком, они не знают, что нужно делать, когда от страха пальцы, сжимающие палочку, дрожат, а тебе в спину смотрит умоляющий – или угрожающий – взгляд. Они же еще не знают… И как жаль, что им придется это узнать.
– Ладно же. Выходной отменяется, Джо. Пойдем переводить госпиталь на военное положение. Надеюсь, Боунс еще не сбежал?..
Поделиться72015-10-15 21:02:49
- imagine there's no heaven
- Зарегистрирован: 2015-10-09
- Приглашений: 0
- Сообщений: 55
- Уважение: +11
- Позитив: +12
- Провел на форуме:
4 дня 5 часов - Последний визит:
2017-08-04 21:59:52
Погоня продолжалась вечность. Тропка петляла между деревьями, зарывалась в песок, вела бегущую сквозь миры. На периферии зрения мелькали города, леса и скалистые горы, а Лили уже и не помнила – бежит она за кем-то или от кого-то. Вдалеке ей то и дело виделись знакомые тени, за спиной слышался какой-то странный урчащий звук, и Лили была не уверена, что из этого пугало её больше. Когда чья-то когтистая лапа коснулась её плеча, Поттер поняла – «к чёрту», хватит с неё. Прыгнула куда-то в сторону – подальше от преследуемых и преследователей – и очутилась на тенистой поляне из сказок. Тех, что про детей, что отказываются взрослеть. Мама часто читала такие им с сестрой перед сном.
Взобравшись на огромный флюоресцирующий гриб, Лили осмотрелась вокруг – никого. «Я только… только на минуточку», решила она и легла, устало уставившись в небо – выпуклое и желто-зеленое, как недозрелый лимон. Не успела она перевести дух, как в воздухе появилась голова рыжего кота. Лили хотела уже вскочить и продолжить свой бесцельный марафон, но шляпка гриба затягивала её в себя, подобно зыбучим пескам. «Наша страна переходит на военное положение», – следя за её безуспешными попытками спастись, сообщил кот. Уверенным и очень знакомым женским голосом. «В ближайшее время».
Лили вздрогнула и проснулась. Кетчуп, не ожидавший от хозяйки такой бдительности, мигом спрыгнул на пол, делая вид, что упавшее с ее лба мокрое полотенце волнует его намного больше, чем чашка бульона на покачнувшемся журнальном столике. «Приснится же такое», но на душе было как-то беспокойно. Кажется, Лили забылась сном в тот же миг, как Джеймс напомнил, что ей обязательно нужно поесть (не леденцов от кашля) и поспать (не на диване), и исчез в камине. Или она уже дремала, лишь по инерции кивая в ответ на его голос?
События утра после многочасового ожидания на морозе и бессонной ночи, Лили помнила весьма смутно. Всё тело затекло, подняться не было ни сил, ни желания, но поесть, определенно, стоило. На сытый желудок и сны попроще. Нащупав палочку на полу возле дивана, Лили приманила чашку бульона, предусмотрительно защищенную волшебной крышкой от рыжих усато-хвостатых проходимцев. Кот, не сумевший перехватить добычу в воздухе, проигнорировал её смешок («Ты стал невероятно пухлым, Кетчуп!») и начал умываться.
1500. Приемник на каминной полке затрещал, когда Лили несла пустую чашку на кухню. Она сразу узнала этот голос из сна и замерла в дверном проёме, догадываясь, что услышит дальше. Миллисент Бэгнольд сообщала, что мытьё посуды в разгар простуды – самая маленькая проблема Лили Поттер. Отныне и до конца. «Войны или жизни?». Главное, не дать себя обмануть. Не поверить в иллюзию свободы выбора. Война вышла из подполья. Теперь это официально. Не деться больше никуда, не сделать вид, что все происходящее – дурное видение. Не помечтать, что их собрания, опасные миссии, ночи без сна скоро закончатся. Лили неестественно медленно взбивает пену в губке, хмуро наблюдая за тем, как вода наполняет чашку, а следом и раковину, до краёв.
1600. Война объявлена. Это значит, «будет больше смертей». Лили грызет ручку, глядя в окно – не летит ли сова от Дамблдора. Наверное, ей было бы намного спокойнее, если бы Орден подал знак – всё хорошо (если происходящее вообще можно охарактеризовать этим словом), всё идёт по плану (если у них вообще есть чёртов план). «Больше опасностей». Лили подписывает конверт. Едва ли её спокойствие стоит такого риска в такое время. «Больше черепов в небе». Лили следит за совой, пока та не становится маленькой точкой в хмуром небе. И замечает еще несколько птиц, улетающих в разных направлениях. Это значит, она не одна. «Не время унывать». Мусорное ведро под столом доверху полно скомканных незаконченных писем. А сова уносит в далекий заснеженный Коукворт пустую открытку с цветущими ирисами.
1700. Война объявлена. Лили стоит над котлом, помешивая пряное варево. Волосы липнут ко лбу и вискам, блестящим от пота. «Не время болеть, развалина». И пусть Поттер попробует хоть слово сказать о том, что ей нужно поберечь себя и не пытаться перенести простуду на ногах. Пусть хоть взглядом намекнет, что лучше бы ей уйти из Министерства, не рисковать собой лишний раз. Останется без ужина. Особенно, если не успеет вернуться домой до того, как дым от бодроперцового зелья перестанет валить из её ушей.
1800. Война объявлена. Это значит, Министерство перестанет душить информацию в корне. Лили крутит ручку колдорадио, пытаясь улучшить звук. Приемник хрипит и покашливает так, что хочется окатить его остатками зелья из котла. Но Лили лишь раздраженно выдыхает облачко дыма из носа и возвращается на диван к коту и взятым на дом бумагам с работы. Политический обозреватель WWN продолжает бубнить прогноз на их дальнейшую жизнь. Безжизненный – будто не актуальнейшую новость смакует, разбирая по кусочкам, а пытается впарить втридорога залежавшийся товар. И все же – обнадеживающий. Одним лишь своим наличием в эфире. После нападения на Министерство этого стоило ожидать. «К этому нужно было быть готовой», а у Лили всё равно замирает сердце как у ребенка перед Хогвартсом. Тяжело вдруг взять и поверить. У их маленькой подпольной организации появятся союзники. Они смогут бороться за мир без опаски получить срок в Азкабане в благодарность. Министерство поняло, что пора действовать. И выбрало правильную сторону. Их сторону.
1900. Война объявлена. Лили улыбается. Легко, одними уголками губ, чтобы не потревожить совесть. Ведь какое страшное слово – “война”! А она улыбается. Потому что в голосе Миллисент Бэгнольд сталью звенит правда. Возможно, эта внезапная смена декорациий не положит конец слухам, большинство из которых были подобны детским страшилкам возле костра – пугали, но не имели ничего общего с реальностью. Возможно, всё это еще не раз обернется против них. Но Лили улыбается. Ведь теперь у правды был официальный голос. Звучный и твердый.
