Люди смертны.
С момента нашего рождения мир отчаянно пытается скрыть от нас этот факт. Вы уже давно выяснили всё про секс и Санта-Клауса, но по-прежнему верите, что в последнюю секунду вас спасут, а если нет, то ваша смерть по крайней мере будет не напрасной, что кто-то будет держать вас за руку, кто-то вас оплачет. Общество устроено таким образом, чтобы поддерживать эту ложь; весь мир - огромный шумный кукольный спектакль, который должен отвлечь нас от того факта, что все мы умрём и скорее всего в одиночестве.
Мне повезло, я узнал об этом давным-давно, в крошечной душной комнате за школьным спортзалом. Многие осознают, что они смертны, только в тот момент, когда лежат где-нибудь на тротуаре, ловя последний вдох. Только в этот момент они понимают, что жизнь - как огонёк свечи; порыв ветра, несчастный случай, секундная неосторожность - и он погаснет. Навсегда.
И всем плевать. Вы лежите, рыдаете, вопите во тьме, и никто вам не ответит. Вы протестуете против вопиющей несправедливости, а в паре кварталов какой-то парень смотрит баскетбол по телевизору и чешет себе яйца.
Учёные говорят, что есть тёмная материя - невидимое загадочное вещество, которое заполняет пространство между звёздами. Тёмная материя составляет 99,99% Вселенной, и учёные не знают, что это такое. А я знаю. Это апатия. Вот она, истина: сложите наши знания о Вселенной и всё, что нам небезразлично, и получится крошечная искорка в огромном чёрном океане пофигизма.

В одно окно смотрели двое.
Один увидел дождь и грязь.
Другой - листвы зелёной вязь,
Весну и небо голубое.
В одно окно смотрели двое...

— Омар Хайям

Но хотя разум и сердце наполнял тёплый покой, она чувствовала себя странно разбитой и отрезвлённой, будто некто держал на весу её обнаженную душу и смеялся.

Правда странно, что, если книжку прочитать несколько раз, она становится намного толще? Как будто при каждом чтении что-то остается между страниц. Чувства, мысли, звуки, запахи… И когда ты много лет спустя снова листаешь книгу, то находишь там себя самого — немного младше, немного не такого, как теперь, будто книга сохранила тебя между страниц, как засушенный цветок — вместе знакомого и чужого.

— Корнелия Функе. Чернильная кровь

Дорога – это проснуться ночью, почти наощупь собрать рюкзак, позволить сотням пустых обочин вовсю плескаться в твоих глазах, дорога – это огни заправок, глухих окраин прощальный джаз, и ты вздыхаешь, ох, боже правый, куда я вляпался в этот раз. И липкий страх начинает литься в тебе холодным и злым дождем, ты в сотый раз вспоминаешь лица тех, кто обратно тебя не ждет, в тебе, шипя, остывает город, проблемы, планы – и ты один…

…еще дорога – седые горы, кусочки неба в твоей груди. Дорога – это когда наутро ты вдруг проснешься под шум колес, и кто-то очень лихой и мудрый внутри прикажет не вешать нос. Когда весь мир, что горел в пожаре, теперь смеется, живет, летит…

А тот, уже незнакомый парень остался где-то на полпути.

Храни нас, Боже, наивных, резвых, таких обидчивых и прямых, храни нас, Боже, бухих и трезвых, когда кричим и берем взаймы, храни нас, Боже, горячих, верных – и глупых - но неплохих ребят. Храни нас, Боже, когда не верим в себя, в прощания – и в Тебя.

Морская пена, закаты, сосны, откуда вся эта красота; дорога – это вернуться после, и в то же время остаться там.

И пусть закончишь ты это просто, домой вернувшись в конце концов.

Но видишь – линии перекрестков опять рисуют твое лицо.

My philosophy is: It’s none of my business what people say of me, and think of me. I am what I am, and I do what I do. I expect nothing, and accept everything. And it makes life so much easier.
— Anthony Hopkins

Одна молоденькая девочка, первокурсница, с которой я познакомился в баре в Кембридже, когда сам был студентом первого курса в Гарварде, как-то сказала мне, в ту же осень: «Жизнь полна бесконечных возможностей». Когда она выдала этот бесценный перл, почечный камень мудрости, мне с трудом удалось не подавиться солеными орешками; я спокойно запил их «Хейнекеном», улыбнулся и уставился в угол, где ребята играли в дартс. Наверное, нет нужды говорить, что она не дожила до второго курса.
- Bret Easton Ellis «American Psycho»

Я просто хочу, чтобы тебе хватало меня, но это невозможно. Тебе этого никогда не достаточно. Но это все, что у тебя есть. Я, твоя семья, этот мир. Это твоя жизнь. Мне жаль, если это отстой. Но ты не будешь первым человеком на Марсе, не будешь звездой баскетбола, не будешь сражаться с нацистами.

В этом мире мы не можем решать, принесут нам боль или нет, но только за нами остаётся слово в выборе того, кто это сделает.

— Это несправедливо, — говорю я, — Это просто так чертовски несправедливо.
— Мир, — говорит он, — Это не фабрика по исполнению желаний.

Джон Грин

– Знаешь, Лин, – проговорила она медленно, – а ты нравишься мне.
Ее глаза сжигали меня на зеленом огне. Я чуть покраснел – не от смущения, а от стыда за то, что не решился первым сказать «ты мне нравишься» – простые слова, которые она произнесла с такой легкостью.
– В самом деле? – как можно небрежнее отозвался я, стараясь не показать, как много это значит для меня. Ее губы изогнулись в тонкой улыбке.
– Да. Ты умеешь слушать. Это опасное оружие, потому что против него трудно устоять. Чувствовать, что тебя слушают, – это почти самое лучшее, что есть на свете.
Грегори Дэвид Робертс. Шантарам

— Ты способен пить пиво, когда где-то убивают женщину? — ахнул Котя.
— А ты способен?
Котя подумал и грустно признал:
— Способен. В мире все время кого-нибудь где-нибудь убивают. Не умирать же от жажды.

Все сбудется.
Стоит только расхотеть.

Народная мудрость.

Life will break you. Nobody can protect you from that, and living alone won’t either, for solitude will also break you with its yearning. You have to love. You have to feel. It is the reason you are here on earth. You are here to risk your heart. You are here to be swallowed up.

— Louise Erdrich, The Painted Drum