мерлин.

–Меня учили убивать с рождения!
– Вау! А как долго учили быть идиотом?
– Ты не можешь так со мной разговаривать!
– Извините, как долго Вас учили быть идиотом, милорд? [c] Артур и Мерлин.

– Мерлин, да ты просто чудо...Чудо в том, что ты - идиот! [c] Артур.

– Вот. Никто даже не заметил кто я. Никто не оценил моего умения...
– Однажды, Мерлин, однажды... Люди не поверят, каким ты был идиотом. [c] Мерлин и Гаюс.

— Пойду поищу её.
— …
— А ты что, думал она работает бесплатно?
— О чем ты говоришь?
— Колдунья требует оплаты платьями. Не пойдет же она сама к портному.
— Зачем затворнице одежда?
— Не знаю, Артур. Это же колдунья, ты же не думаешь, что она должна быть нормальной?

Было честью знать тебя, юный маг. История, частью которой мы были, ещё долго будет жить в сердцах людей. [c] Дракон.

Кто-то рожден вспахивать поля, кто-то — стать великим лекарем, а кое-кто — великим королем. Я… я рожден служить тебе, Артур, и я горжусь этим, и иной судьбы не желаю. [c] Мерлин.

— Каково это — чувствовать себя слугой наследного принца Камелота?
— Стирать его королевские носки будет больше, чем привилегией. [c] Гвен и Мерлин.

— Я Гвиневра, но большинство людей зовут меня Гвен. Я служанка леди Морганы.
— Верно. Я Мерлин. Но большинство людей зовут меня «идиот». [c] Гвен и Мерлин.

за гранью.

Оливия Данэм, моя жена, была для меня всем. Когда мы впервые встретились, у меня не было дома, я часто переезжал с места на место, часто менял работу. Она дала мне цель, она заставила меня верить во что-то большее, чем я сам. Она сказала мне, что я должен бороться, чтобы наш мир был в безопасности. А чуть позже, чтобы спасти его от смерти. Но правда в том, что мы все умираем. [c] Питер Бишоп.

У меня есть теория, основанная на уникальной человеческой черте. Я полагаю, что ты не мог быть стерт полностью, потому что люди, которым ты не безразличен, не смогли отпустить тебя. А ты не смог отпустить их. Я верю… Вы называете это любовь. [c] Сентябрь.

— Уолтер, в чём дело?
— Либо здесь пробежал зелёный единорог, либо я случайно принял ЛСД. [c] Уолтер Бишоп.

— Правительство поручило тебе изобрести способ управления разумом?
— Нет, не правительство. Меня наняло рекламное агентство. [c] Бишопы.

Ты всегда был упрямым, как осел с гвоздем во лбу.

May you be in heaven half an hour before the devil knows you’re dead.

- Ты не разлюбил меня, ты просто перестал любить меня каждую минуту своей жизни, и я сделала то же, послушалась тебя, как всегда.
ты первый забыл, кто я.
Марина Цветаева.

Сжала руки под темной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?"
- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру".
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".

Анна Ахматова

И сказал Бог, что человек сможет найти свое счастье в любом уголке Земли.
И сделал ее круглой.
И смеялся, смеялся...

Владимир — (проверив свои чувства) Теперь... (радостно) ты снова здесь... (обыденно)
мы снова здесь... (грустно) я снова здесь.
Эстрагон — Видишь, тебе хуже, когда я рядом. Я тоже чувствую себя лучше один.
В. — (задетый за живое) Тогда чего пришeл?
Э. — Не знаю.
В. — Зато я знаю. Потому что ты не можешь себя защитить.
—————————
Владимир — Не каждый день мы бываем нужны кому-то. Конечно, не мы именно нужны кому-то. Другие смогли бы сделать так же, а то и лучше. Призыв, что мы услышали, он скорее адресован всему человечеству. Но на этом месте, в этот момент, человечество - это мы, нравится нам это или нет.
—————————
Эстрагон – Мне помнятся карты Святой Земли. Цветные. Очень красивые. Мёртвое море было бледно-голубым. Лишь только взглянув на него, я чувствовал жажду. Я говорил себе: «Мы поедем туда. Мы будем плавать. Мы будем счастливы».
—————————
Э. — Но ты не можешь идти босиком.
В. — Иисус мог.
Э. — Иисус! Нашел кого вспомнить! Ты же не будешь себя с ним сравнивать?
В. — Всю свою жизнь я себя с ним сравнивал.
Э. — Но там было тепло! Там было хорошо!
В. — Да. И распинали на крестах.
—————————
Э. — Не трогай меня! Не спрашивай ничего! Не говори ничего! Останься со мной!
В. — Разве я тебя когда-нибудь покидал?
Э. — Ты позволил мне уйти.
—————————
В. — О чём они говорят?
Э. — О своей жизни.
В. — Им недостаточно просто жить.
Э. — Им нужно говорить.
В. — Им недостаточно быть мертвыми.
Э. — Этого мало.

Он должен был только протянуть руку навстречу поданной ему ладони — пусть страшной, пусть непривычной, обтянутой лоснящейся черной кожей — но несомненно дружеской. И тогда дверь откроется. И все будет по-другому. Перед его мысленным взором распахнулись необозримые новые горизонты, прекрасные и величественные. Сердце заполнила радость и решимость, и была только капелька раскаяния в том, что он не мог понять всего этого раньше, что он гнал от себя друзей и братьев, тянущихся к нему, так рассчитывающих на его помощь, его поддержку, потому что только он один во всем мире может это сделать.

Он взялся за ручку двери и потянул ее вниз.

Сердца тысяч черных далеко внизу вспыхнули радостью и надеждой.

Тьма перед глазами рассеялась и, приникнув к биноклю, он увидел, что сотни черных фигурок на далекой земле замерли на местах. Ему показалось, что все они сейчас смотрят на него, не веря, что столь долго ожидаемое чудо свершилось, и конец бессмысленной братоубийственной вражде положен.

В эту секунду первая ракета молниеносно прочертила огненно-дымный след в небе и ударила в самый центр городища. И сразу за ней алеющий небосклон располосовали еще три таких же метеора.

Артем рванулся назад, надеясь, что залп еще можно остановить, приказать, объяснить… Но тут же сник, понимая, что все уже произошло.

Оранжевое пламя захлестнуло «муравейник», вверх взметнулось смоляное облако, новые взрывы окружили его со всех сторон, и он сдулся, рухнул, испустив усталый предсмертный стон, потом его заволокло густым дымом горящего леса и плоти. А с неба все падали и падали новые ракеты, и этот гибельный дождь продолжался секунду за секундой, и каждая смерть, которую он нес, отдавалась тоскливой болью в душе Артема.

Он отчаянно пытался нащупать в своем сознании хотя бы след того присутствия, которое только что так приятно наполняло и согревало его, которое обещало спасение ему и всему человечеству, которое давало ему смысл… Но от него ничего не оставалось. Его сознание было как заброшенный туннель метро, где совершенную пустоту не дает разглядеть только стоящая в нем кромешная тьма. И Артем четко, остро почувствовал, что уже никогда за отведенное ему время там не возникнет тот свет, которым он сможет озарить свою жизнь и найти в ней дорогу.

— Как мы славно их взгрели, а? Будут знать, как к нам с мечом! — потирал руки Ульман. — А, Артем? Артем!

Весь Ботанический сад, а заодно и ВДНХ превратились в одно страшное огненное месиво, огромные клубы жирного черного дыма лениво поднимались в осеннее небо, и багровое зарево чудовищного пожара мешалось с нежными лучами восходящего солнца.

Артему стало невыносимо душно и тесно. Он взялся за противогаз, сорвал его и жадно, полной грудью вдохнул горький холодный воздух. Потом вытер выступившие слезы и, не обращая внимания на окрики, стал спускаться по лестнице вниз.

Он возвращался в метро.

Домой.

Я спросил у сакуры,
Где та гейша, которая разбила мне сердце.
Сакура не ответила.
И это хорошо.
В нашем роду и так полно психов,
Которые говорят с деревьями и травой.

Маленькая ель родилась в лесу.
В лесу и росла, укутанная снежком.
Приехал самурай, рубит ее мечом
Никак.
Двое их в лесу тупых – он и меч.

Теплая валяная обувь, теплая валяная обувь…
Неподшитая, старая…
Приличная японская девушка не пойдет в такой на свидание.
Как здорово, что я неприличная!
И как здорово, что не девушка!

Гоп-стоп… Мы те, кто подходит из-за угла.
Гоп-стоп… Эта гейша взяла на себя слишком много.
Сёма-сан, пусть твой меч попробует ее тело.
Осторожно! У нее искусственное сердце из стали.

Спрятались ромашки, поникли лютики.
От горьких слов застыла вода в реке.
Почему гейши любят только красивых?
Почему остальные должны платить и платить?

Мохнатый шмель на душистую ветку сакуры.
Серая цапля на крышу дома в Киото.
Самурайская дочь – на бюллетень.
Не стоит находиться рядом,
Когда отец тренируется с бамбуковой палкой.

Вот кто-то спускается с горы Фудзи.
Наверно, это тот, кто мне мил.
На нем зеленое кимоно.
На мне белое,
И рукава завязаны сзади.

Неуклюжие пешеходы бегут по лужам.
Вода рекой течет по асфальту.
В префектуре Исемидзу дождь и полная тишина.
Там не разрешают петь на улицах крокодилам.
(с) Falcon

You cannot die nor can I. Never was there a time when I did not exist, nor you, nor all these kings; nor in the future shall any of us cease to be.
— Bhagavad-gītā, Chapter 2 Verse 12.