Нормальные люди проводят свой день рождения с бутылкой пива, красивой девушкой или на худой конец смотрят футбол дома у родителей, где их радостно кормят домашним пудингом. Роджер Праудфут проводил свой день рождения на дежурстве, на свежем воздухе. Даже на слишком свежем, учитывая, что зима закончилась только вчера.
Служебный долг мешал ему слишком вслушиваться в то, что говорила собравшаяся толпа, потому что надо было вслушиваться еще и в то, что происходит вокруг, в то, что может выдать внезапное нападение. А надо было быть дураком, чтобы не воспользоваться тем, что магглорожденные в таком количестве собрались на ограниченном пространстве. Будь Роджер министром, он запретил бы к чертям этот митинг. Ну, может, это было бы как-то по-диктаторски. Зато никто не пострадал бы, кроме самой идеи.
Не то чтобы он совсем не разделял чаяний собравшихся. В конце концов, родиться чистокровнейшим грязнокровкой повезло именно ему, а не кому-то другому. И некоторое время своей прекрасной жизни Роджер неизменно посвящал восстановлению равенства волшебников. Сначала его дар убеждения воплощали крепкие удары в ухо и меткие пинки. Потом - узконаправленные заклинания. Еще позже он даже научился выражать свое презрение в словах. Но никогда не думал, что решить проблему можно, просто собравшись на улице и громко повозмущавшись. В разгар гражданской войны, ага.
Некоторые были даже с детьми. Роджеру хотелось их (нет, не детей) показательно выпороть самым маггловским из всех маггловских способов.
Судя по тому, что он слышал, основной мыслью гражданского протеста было "давайте что-то делать". До предложений, что именно делать, пока не дошло. Из тех, чье внимание планировалось привлечь, в Косой переулок никто не явился. Какая неожиданность.
Роджер расхаживал в своем конце переулка с места на место, иногда уступал дорогу людям, стремившимся причаститься демократии. Особо целеустремленные наступали ему на ноги и вынуждали подозревать возможную атаку. Так он впервые понял, как некоторые авроры - не будем показывать пальцем в направлении Грюма, все равно никто никогда не знает, в каком он сейчас направлении - становятся параноиками.
Несмотря на худшие подозрения, пока было относительно спокойно. Роджер сохранял глупую надежду, что так оно и останется до конца, а потом он все-таки успеет пойти и выпить за себя самого.

- А ну не толкайся, - прикрикнул Уолтер на какого-то уж очень воодушевленного толпой и собственными желаниями колдуна. Мужчина с жидкими усиками был в круглом котелке с многочисленными заплатками и потрепанной старой мантии, держал в руках плакат с каким-то лозунгом.  Он активно выкрикивал речевки, толкался локтями и вообще сеял вокруг себя какой-то сумбур. Мужчина уже давно был заряжен этой безумной энергией долго кипевшего недовольства. Было видно, что он чувствовал себя здесь очень «в своей тарелке». Наверно он считал своим долгом воодушевить каждого человека, пришедшего в этот день на широкую улицу Косого переулка.
Уолтер сам не понимал, как здесь оказался. Но в руках он держал свеже напечатанную листовку с призывом поучаствовать в этом балагане и поддержать маглорожденных. Поскольку он сам был практически маглом – его мать была полукровкой, а отец магглом – в глубине души он все же поддерживал все эти лозунги, речевки, слова оратора с трибуны.
Он увидел девушку, активно раздающую какой-то сироп. Очередь за ним выстроилась внушительная, так что Уолтер решил не терять времени и отведать угощение. Он встал в очередь и стал оглядываться. Толпа все увеличивалась, напряжение некоторых участников росло.
Уолтеру надоело бояться. После работы быстрым шагом идти к себе домой, окружать его многочисленными заклинаниями, верить в то, что никому не понадобится одинокий домик недалеко от станции Хогсмидт. Кому нужна эта маленькая деревушка вдалеке от Лондона? Уолтер в глубине души был согласен со всем, что сейчас происходило. Просто в силу своей воспитанности он не мог так же самозабвенно предаться всеобщему духу революции.
Его очередь довольно быстро двигалась вперед и вскоре подошел его черед. Он поднял глаза на девушку и тут же ее узнал. Это была Гвендолин, девушка из того самого магазина с различными музыкальными инструментами. За последние встречи эта девица приносила ему одни только неприятности.
Но Хиллс просто не мог взять свою порцию, промолчать и отойти в сторону, не сказав ни слова. Он как можно вежливее улыбнулся Гвен и сказал:
- Привет, не ожидал тебя здесь увидеть, да еще и принимающей активное участие...

Отредактировано Walter Hills (2014-10-09 12:34:30)

Утро первого весеннего дня было дьявольски безрадостным в глазах Оллертона, который даже не смог попасть в собственную ванную. Там опять заперлась Ханна. Она опять плакала, и он. каким бы чёрствым сухарем ни был, не мог мешать ей. Он психанул, швырнув кружку в стену, понадеявшись. что в ванной ничего не слышно. Зря, судя по тому, что всхлипы только усилились. Приведя себя кое-как в божеский вид, Брендан отправился на работу, и тут его тоже уже поджидал сюрприз.
- Пойдёшь на демонстрацию… ну, пойду, так пойду. Спасибо, что не в задницу послали, - пробормотал себе под нос хит-визард, сунул себе в карман мантии сложенный в несколько раз номер пророка и отбыл на задание.
Что ж, народу было достаточно, во всяком случае, Оллертон не откинет коньки от скуки. Небольшие потасовки возникали то тут. то там, но в целом было тихо, даже спокойно. Он заметил в толпе аврора Праудфута и кивнул ему в знак приветствия. Брэн вспоминал события последних месяцев и продолжал держать ухо востро. Едва ли последователи чокнутого колдуна упустят появившуюся возможность. Они точно не боятся пары министерских охранников, они же смелые, пока прячут своих чистокровные рожи за масочками. Оллертон с презрением плюнул себе под ноги, заслужив неодобрительный взгляд какой-то магглорожденной мадамы. Подумаешь, фу-ты. ну-ты. Скривилась-то, как будто червяка увидела. Хотя в отличие от лица задница у неё, что надо. Залюбовавшись, он даже потерял бдительность и упустил начало драки, пришлось разнимать.
- Эй, вы! С позволения сказать… сэр, никто не говорил вам, что девочек бить нельзя? - насмешливо уточнил Оллертон, встревая между сердитыми колдунами, - потому что любая девочка может двинуть тебе по мячикам, и будешь ты потом бегать по Мунго с выпученными глазами.
Мужик то ли ошалел, то ли внял предупреждениям, но затих. Барышня же, как и положено женщинам, и слова доброго в адрес Оллертона не сказала, а тут же утопала куда-то прочь, как будто это вовсе и не её только что выручали из беды. Брэн только усмехнулся, решив вернуться к своему наблюдательному пункту. Однако, по дороге к той самой точке ему попалась миссис Поттер. Имени её, семейного положения и прочих данных этой рыжей девушки он не знал, и это логично. Но один взгляд на колдунью заставил его остановиться.
- И куда только ваши родители смотрят, - покачал он головой, осмотрев девушку с головы до ног. Какой бы взрослой она себя ни мнила, для Брендана было очевидно, что перед ним стоял ещё ребенок, которому тут не место. Вот если бы это была его дочь, он всыпал бы ей по первое число за появление на таком мероприятии. Но у него не было детей, мать вашу, не было. Только сейчас не время и не место об этом думать. Бросив взгляд за спину Лили, Оллертон успел заметить задымившийся пакет и вовремя его потушил.
- Вы серьёзно здесь ради свободы. равенства, братства? - он хмыкнул, оборачиваясь к рыжей, - лучше попейте сиропу, и то больше пользы будет.
Чем-то эта девчонка напоминала Ханну, и Оллертон был уверен, ещё несколько лет назад Ханни точно ввязалась бы в подобную авантюру, наплевав на предостережения супруга. Он был бы зол, дьявольски зол, но, по прошествии нескольких лет прекрасно понимал, что скучает по той самой Ханне. Будь его воля, он бы обменял ту женщину, которая живет с ним под одной крышей, на старую версию - ещё не сломленную потерями и собственным отчаяньем.

Толпа как она есть. Свирепая, бушующая, один закричал – другой поддержал. Толпа, как она есть…Но толпы не было, хотя народу действительно пришло немало, однако энтузиазм проявляли не все, так что оратору пришлось применить заклинание, усиливающее голос, и теперь его пламенную речь могли слышать не только люди, собравшиеся вокруг импровизированного помоста. Но и работники многочисленных лавочек Косого переулка, попрятавшиеся по своим тёмным нормам, те, кто не пожелал выбраться на свет и поддержать их. Вот, до кого они хотели достучаться.
‒ Друзья! Мы очень долго терпели это безобразие! Я даже могу сказать: слишком долго! Мы собрались сегодня здесь не просто так, не ради того, чтобы покричать или, ‒ оратор махнул рукой в сторону Гвендолин, ‒ попить сироп. Нет, нас волнуют гораздо более глобальные вопросы. Вы все слышали о том, что происходит в волшебном мире?
Из толпы послышались утвердительные крики, которые подбодрили выступающего.
‒ Эти снобы…Эти борцы за чистокровие уверены, что они чем-то лучше нас, магглорожденных. Они думают, что их кровь имеет какое-то значение, но разве это так? Вот Вы, мисс, да-да, Вы, ‒ ткнул в сторону Лили Поттер мужчина, и обратился непосредственно к ней, ‒ Вы можете сказать, что магия, которую творят маглорожденные чем-то хуже, чем магия чистокровных волшебников?
Толпа обступила Лили, подталкивая её к подмосткам, и вот уже организатор помогает ей подняться на трибуну и встать рядом с ним.
‒ Неужели магия может быть разной? ‒ надрывался волшебник, давая Лили возможность собраться с мыслями, чтобы заговорить, и одновременно выискивая кого-нибудь скучающего в толпе, чтобы узнать его мнение. Его глаза остановились на мужчине, который, кажется, сам не знает, что он здесь делает – Роджере Праудфуте.
‒ А вы, сэр, ‒ указал на него митингующий, ‒ Вы, как я понимаю, здесь по служебной необходимости?
Иногда авроры думают, что они смешались с толпой, но не у всех это так спокойно получается, вот и мистер Спайс, маглорожденный волшебник, который тут всех пытается к чему-то призывать, сразу понял, что тот не проникся его речью.
‒ Но это же замечательно! Вы гораздо лучше, чем все другие знаете, как опасно стало жить маглорождённым в этом мире, неужели вас это не беспокоит? Нет? А девушка слева от вас это мнение не разделяет, ‒ он махнул рукой в сторону рыжей Айлес, скромно стоящей неподалеку от Праудфута.
‒ Ведь я прав? Вы пришли сюда не просто так, как и многие другие?
Толпа бурно отреагировала на это заявление, зашумев, кто-то затопал ногами, а седой волшебник в потертой шляпе повыше поднял свой плакат с надписью: «Равноправие магглорожденных и чистокровных», а восторженная молодая девица, поспешившая поднять повыше плакат: «Мы за безопасность магглорожденных» чуть не снесла прохаживающемуся Оллертону пол головы, и у него был лишь единственный шанс уклониться – в сторону сиропного местечка.

Люди, люди, люди. Много. Она раздаёт сироп, иногда отмечая в толпе знакомые лица: с кем-то в одно время учились в школе, с кем-то пересекались уже позже. Руки мёрзнут, перчатки, конечно, не взяла, собираясь привычно отогревать в карманах, но не до карманов — она пользуется популярностью. Впрочем, ажиотаж вокруг сиропа спадает достаточно быстро, и она даже думает, что скоро можно будет изобразить активно бегающий за ртом хлеб и походить, раздавая сироп всем подряд: она неожиданно быстро замёрзла, всё же не май месяц.
- М? - она вскидывает взгляд на обратившегося к ней человека, которому только что вручила порцию сиропа — она на них в основном не смотрит, у неё перед глазами — руки, варежки, перчатки, стаканчики, сироп, лица — только детей в силу роста. Детей немало, чёрт возьми... - О, здравствуй, - она улыбается приветливо. Она тоже не вполне ожидала себя здесь встретить. - Да, я подумала, что не могу более оставаться в стороне...
Это не её борьба, это не её, того и гляди, объявят недостойной волшебной палочки: она везучая, у неё родители-волшебники, магические способности унаследованы, к ней не придраться. Но она не хочет больше смотреть со стороны. Она хочет участвовать и строить будущее общества, в котором существует — будущее, которое, наверное, ещё может оказаться справедливым.
Кто-то особенно политически активный взбирается на трибуну и уже вещает:
- Мы собрались сегодня здесь не просто так, не ради того, чтобы покричать или попить сироп!
Она смеётся и салютует ему стаканом. Народ переключает внимание с неё на активиста, и она уже лавирует среди людей, раздавая стаканы тем, у кого в руках их ещё (или уже) нет.
- Возьмите, держите, не за что, — улыбается она в ответ. Пробившись поближе к активистам, чувствуя себя вроде как спокойнее неподалёку от организаторов всего сборища, она раздаёт стаканы всем, на кого те обратили внимание, и снова возвращается на исходную позицию около магазина сладостей.

- Вероятно, в телевизор, - Звонко парировала Лили попытку начать её поучать какого-то мужчины. Вот ещё незнакомцы будут её воспитывать вместо родителей, много о себе возомнил. - Ой ли? - Насмешливо откликнулась девушка, глядя язвительными зелёными глазами на не унимавшегося человека. - А вдруг у меня диатез начнется, папочка, что ж я делать буду?
Миссис Поттер совершенно по-детски фыркнула и отвернулась от зануды, как будто он много знает о войне за равенство и право жить. Нет, нельзя быть вот таким, хорошо, что ему попалась всего лишь она, а если бы кто позадиристей, вроде Блэка, мог бы и по лицу за чрезмерную заботливость схлопотать. Тоже мне, курица-наседка. Впрочем, это не мешало рыжей задумчиво прикинуть расстояние от неё до девушки с сиропом, оценить очередь. Вставать в неё или нет? Или, может быть, оставить эту радость детишкам? Не успела таки особо долго на эту тему поразмышлять, отвлеклась на человека, что решил выступить перед толпой, прочесть речь и направить народные массы в какое-то русло. Она смотрела, как толпа разворачивается, как переключает внимание на оратора, концентрируя на нём своё внимание. Кое-кто выкрикивал что-то о том, что он сделает с чистокровным ублюдком, если тот ему попадется в руки. Лили поморщилась - очередной умник, который готов поорать в толпе, но на деле даже палочку побоится поднять. Смешно и грустно было смотреть на это действо. Конечно, если суметь удержать всю эту толпу, то, может быть, и выйдет что-то путное. Но что? Пойдут толпой штурмовать поместья чистокровных? Так ведь пойду штурмовать всё подряд, не разбираясь, кто прав, кто виноват, а кто их же и защищает от Пожирателей. А ведь и муж у неё чистокровный, и Питер, и Сириус... Но это ничего не значит!
- Кто? Я? - Внимание к ней оказалось внезапным. Все те десятки пар глаз, которые только что поглощали взглядом оратора, сейчас впились в неё. В коем-то веке Лили ощутила, что ей совершенно не хочется быть центром внимания. Толпа выталкивала её к подмосткам, не слишком считаясь с её собственным мнением. Где-то в толпе она замечает Айлес, машет ей рукой, но её уже далеко относит от другой рыжеволосой девушки, жены её непосредственного начальства. Диктор надрывается, продолжая распалять толпу. - Нет, магия у всех одинаковая, - Отвечает миссис Поттер, оглядывая сцену на предмет способа срочно с неё эвакуироваться. Ой не погладит её по головке ни муж, ни Аластор за выступление тут. - Только мало вот так кричать и плакатиками махать, нужно перестать перекладывать ответственность за происходящее с себя на чужие плечи.
В запале выкрикивает Лили, после чего направляется со сцены обратно, пытаясь оказаться вновь вне поля зрения толпы людей. Кажется, что агрессия масс нарастает, выльется разве что в погромы. Предупредить бы Джеймса, чтобы ставнями витрины закрыли. Пожирателей эти не поймают, а убытки честным людям принести могут.

Митинг привлекал всё больше внимания со стороны владельцев и работников магазинчиков, которые в жизни не видели более чудного зрелища, чем то, что предстало их взору в первый весенний день. Некоторые из работников настолько заинтересовались зрелищем, что тихонько покинули свои лавчонки, чтобы замереть на пороге, щурясь от света, и прислушаться к тому, что говорит особо задиристый из нескольких сменяющих друг друга ораторов. Кто-то улыбается в ответ на эти слова, некоторые смеются, слыша в выкрикиваемых лозунгах что-то почти неприличное, какую-то несбыточную надежду. А есть и те, кто боязливо вцепился в ручку двери своего магазинчика и с недоверием поглядывает на небо – эти ещё не забыли событий февраля, меньше месяца прошло с того страшного момента, когда люди в масках пролили кровь на каменную кладку Косого переулка. Кто-то не досчитался своих близких, а в цветочной лавке до сих пор жутким провалом зияет дыра разбитого окна – никто не решается занять рабочее место убитой цветочницы, считая его отныне проклятым.
‒ Но, мисс, мы не перекладываем ответственность на чужие плечи, мы, наоборот, собираемся взять её на себя, ‒ бросает вслед спускающейся Лили её ответчик, но не удерживает её. Его желание поговорить самому пересиливает желание выслушать ответ, она высказалась и теперь с неё хватит.
‒ Мы вышли сюда, чтобы нас заметили, ‒ в это время продолжает вслед за товарищем другой голосящий, и какая-то ведьма в мантии с цветами неодобрительно цокает языком, отделяется от толпы и идёт дальше, будто бы её здесь и не было. Мужчина в мантии цвета спелой вишни злобно сжимает руки в кулаки и ругается, после отделяется от толпы и тоже уходит.
‒ Нас не замечают, не так ли? Как часто вам – вне Хогвартса, разумеется – доводилось встречать волшебников, которые бы не смеялись над вашей якобы «невежественностью» в отношении магических обычаев? ‒ энтузиаст поманил пальцем Айлес, приглашая девушку подойти поближе к сцене и ответить, ‒ В то время как, мы все прекрасно знаем, что большинство магглорождённых не смеются, если чистокровный не знает чего-то о мире магглов, даже элементарных вещей, вроде автомобилей! Что-то у меня страсть выбирать рыжих для ответа…
Митингующий улыбнулся Айлес, ожидая, что она что-нибудь ответит, поддержит его.
Толпа начала горячиться, крики становились более дружными, громкими, осмысленными. Если поначалу всё шло как-то вяло, то теперь всех будто закрутило волной энтузиазма.
Молодой мужчина на самом краю беснующегося скопища волшебников почувствовал резкое головокружение и ухватился за стоящего рядом Роджера.
‒ Простите, что-то меня как-то повело в сторону, ‒ извинился он, отцепляясь от аврора и пытаясь отойти на пару шагов. Но ничего не выходит, так как к неожиданному приступу головокружения прибавляется вдруг слабость – начинают дрожать колени и руки.
‒ Ох, что-то мне нехорошо, ‒ заявляет вышеупомянутый джентльмен и садится прямо на затоптанную каменную кладку.
‒ Волшебники! Люди! Неужели мы так спокойно позволим попрать наши права? ‒ надрывался очередной красноречивый павлин на помосте, но миссис Клевертон его не слышала, и видеть не могла, потому что она вдруг как-то резко начала заваливаться на бок, хватаясь за неизвестного мужчину, оказавшегося рядом с ней. Быть может она и была знакома с мистером Оллертоном, но она определённо совсем не видела моего лица в данный момент, поэтому он был лишь опорой, за которую она схватилась, чтобы не разбить своё хрупкое девяностолетнее тело о твердую поверхность Земли.
‒ Пить, ‒слабо попросила она, ‒ Пить.
И протянула руки к единственному источнику жидкости средь этого балагана – к Гвендолин, разливающей по стаканчикам свой сироп. Жаль, что из-за широкой спины Уолтера она не могла видеть той, кто в ней так сильно нуждается сейчас. Впрочем, её помощь может в скором времени понадобиться и Уолтеру, который вдруг почувствовал, что мир вокруг него принялся вращаться с огромной скоростью, да вдобавок к этому ещё и в коленях появилась такая жуткая, такая позорная дрожь от слабости.
‒ Нет! Мы будем бороться!  Мы дойдём до самой верхушки Министерства Магии! ‒ орал всё тот же павлин, рассчитывая привлечь ещё кого-то на свою сторону, хотя тут уже, кажется, все итак были за него.

Конечно же, Маргарет было жалко несчастных магглорожденных волшебников. Жалко без прикрас – она прекрасно понимала, что сама могла бы оказаться в точно такой же ситуации, если бы ее матери, в свою очередь, не посчастливилось родиться волшебницей.
В остальном же Фишер ничем не отличалась от толпы тех, у кого в предках не затесалось ни одного колдуна: она росла в маггловском мире, в первый раз побывала в Косом Переулке в одиннадцать лет, и Хогвартс в свое время ее удивил точно так же, как и всех, кто собрался сейчас на демонстрацию.
Впрочем, слово «демонстрация», наверное, было неправильным определением. Это звучало слишком по-маггловски, слишком современно. Демонстрации транслируют по телевидению, на демонстрации живо реагируют сильные мира сего.
То, что происходило сейчас в Косом, можно было назвать, скорее, собранием или даже сборищем – «волной возмущения», как наверняка на следующий день напечатают в «Пророке».
Сама Маргарет подобных сборищ несколько побаивалась, но в данном случае ей было интересно. Интересно прийти и посмотреть, что же все-таки все эти магглорожденные маги станут говорить и к чему взывать, а так же, чего уж греха таить, как на них будут смотреть все остальные представители волшебного мира.
Очевидно, они не существовали в постоянном страхе того, что на них могут напасть, иначе не собирались бы так открыто, в одном из самых посещаемых районов магической Британии.
Благодаря своей работе ей было известно, в какой день состоится так называемое собрание и во сколько. Ей так же было известно, что проходящее мероприятие никем официально не регулируется, хотя несколько авроров на месте, наверное, все-таки окажется, просто на всяких случай.
Так что волноваться, с одной стороны, было не о чем.
С другой – пока Маргарет прогуливалась по Косому переулку, в ее голове все чаще и чаще стала мелькать мысль о том, что к наиболее оживленным местам сейчас лучше не выходить. Там неконтролируемая толпа, и случиться может, все, что угодно.
Однако сочувствие, любопытство и тот факт, что об этом мероприятии завтра будет говорить почти все Министерство, пересилили страх, и Мэг направилась туда, откуда слышались оживленные выкрики.
Увиденное мисс Фишер, в общем-то, не поразило: никто не сражался на дуэли, не швырялся проклятиями, не предлагал, в свою очередь, вырезать подчистую самих Пожирателей Смерти.
Министерских работников было мало, и данный факт Мэгги только обрадовал. Последнее, что ей нужно – это сообщения о том, что на митинге была замечена личная помощница будущего Министра.
С другой стороны, не такая уж она важная птица – решила про себя мисс Фишер. А собравшиеся здесь волшебники, похоже, не узнавали никого и ничего.
Но говорили, много говорили.
Первые постулаты Мэг еще удавалось стерпеть: наоборот, она с искренним интересом слушала о том, что магглорожденных действительно принижают в обществе (Не то, чтобы Маргарет об этом не знала, просто большинство из тех магглорожденных, с которыми она общалась лично, были вполне довольны своей жизнью).
Невежественность в отношении магических обычаев, ага, Фишер сама была не осведомлена о многих из них, но ей всегда было на это наплевать.
‒ Нет! Мы будем бороться!  Мы дойдём до самой верхушки Министерства Магии!
- Нет, не дойдете, - голос Маргарет прозвучал громко и отчетливо, - До верхушки Министерства Магии не добираются посредством криков и возни, и общих фраз. Перестаньте, вы же магглорожденные волшебники, вы впитали в себя лучшее из двух миров и должны быть умнее.
Фишер и правда надеялась, что ее слова не выглядит как часть нотации. Она вообще не собиралась говорить что-либо, но последнее предложение ее повеселило.
В ее речи опять начали пробиваться провинциальные нотки. Здесь не было высокопоставленных лиц, не было тех самых министерских чиновников, о встрече с которыми грезил выступающий оратор – на удивление, она чувствовала себя здесь в своей тарелке.
- По правде, неужели вы думаете, что Министерство и так не работает над этой проблемой? – спросила она у стоящих к ней ближе всего людей, у выступающего волшебника и у других людей на импровизированной сцене.

Толпа ведёт себя как толпа. Галдит, размахивает руками, раскидывает сиропные стаканчики и воодушевляется. Не то чтобы в этом была какая-то польза помимо ощущения душевного единения, но вреда пока не было тоже.
Она усмехается себе под нос, когда темноволосая девушка в двух шагах начинает защищать министерство от нападок активистов. Разумеется, чёрт возьми, наше дражайшее министерство обо всём заботится, а мы, гады разэтакие, не ценим по достоинству… Сама она не самого высокого мнения о деятельности министерства, которое чем дальше, тем больший идиотизм проявляет, но она не хочет спорить. Ни к чему, а то это рискует обернуться неприятным мини-скандалом а-ля торговки на рынке, только во имя политики, а значит – ещё более мерзко.
Она внимательно, цепко и тревожно смотрит на человека, опустившегося на землю, которого незамедлительно эвакуируют подальше. Обводит взглядом собравшихся и отмечает, что он не единственный, кого внезапно накрыло: кто-то спотыкается и хватается за рядом стоящего, кто-то отходит к стене, чтобы к ней прислониться.
- Мааам, я пить хочу, - тянет мальчишка, который одним из первых прибежал к ней за сиропом.
- Ещё бы, напился сладости, - ворчит волшебница в красивой мантии, но меняет тон, переведя взгляд на ребёнка. – Эй, ты чего?
Редко доводится наблюдать, как кому-то становится плохо настолько быстро и очевидно: ребёнок на глазах окрашивается в бледно-зеленоватый оттенок. Мать подхватывает его на руки и с хлопком аппарирует прочь: должно быть в больницу.
Она качает головой с нечитаемым выражением лица. Никогда не стоит таскать детей на потенциально рисковые мероприятия. И надо быть идиотом, чтобы не расценивать нынешнее как таковое. Она не считает, что ребёнок получил по заслугам, но безголовая мамаша – определённо.
Становится совсем неуютно. Она чувствует: начинается. Мельком ловит своё отражение в ближайшей витрине: рыжие волосы, слегка встревоженный вид, но скулы сводящая улыбка, мы же волонтёры, должны соответствовать высокому званию… Внутренний голос привычно язвит, это успокаивает. Она коротко улыбается своему отражению нормально, не приклеенно-профессионально: всё же хорошо, пока что ведь безопасно, верно?
Пока более осязаемой опасности, чем несколько почувствовавших себя не очень, не наблюдается, она намерена продолжать, да и сиропа уже не так много осталось, дораздать и уносить к чертям ноги отсюда. Почему? Потому что присутствует ощущение, что ничем хорошим её сегодняшняя вылазка не окончится. Впрочем, она нередко ожидает худшего, когда на то вовсе нет причин.

- Ну-ну, - тихо пробормотал себе под нос мужчина, когда Лили предпочла одарить его ответами, заткнувшими за пояс саму мисс МакДугал. Что не так с этими рыжими девахами? У них хобби, хамить всем на свете и вести себя так, словно центр мироздания проходит через их буйную головушку? Брендан только закатил глаза и оставил незнакомку в покое. Если её кто-то тут покалечит, это будет уже исключительно её вина.
Кого-то должны были убить в подобном месте. Оллертон просто не подозревал, что покушение будет именно на него. Ведьмочка махнула своей табличкой, и, несмотря на усилия Брендана, по голове он всё же получил. На несколько мгновений перед глазами засияли звёзды, и хит-визард ругнулся себе под нос, напрочь не слыша негодования Роджера. До сотрясения дело всё же не дойдёт,  хотя шишка, вероятно, появится ближе к ночи, но к этому уже не привыкать. С мелкими неприятностями Оллертон уже как-нибудь справится.
Его вновь открытым глазам предстала очередная рыжая волшебница - на мгновение Брендан решил, что это всё та же недовольная жизнью особа, посчитавшая советы старших за оскорбление. Но, приглядевшись, он сознал, что всё же рыжих девушек две, если не больше.
- Прошу прощения, - глупо усмехнувшись, волшебник отошёл подальше от девочки с сиропом и её знакомого, предпочитая не мешать молодёжи. Кстати, в этот момент рыжая грубиянка оказалась уже на сцене, вещая с неё что-то о том, что все дураки. В этот момент Оллертон мысленно пожелал, чтобы он не был в округе единственным мужчиной, предпочитающим женщин не бить. Потому что, если бы он пришёл выступать за свободу и равенство среди бешеной толпы, у него бы точно появилось желание, если не огреть рыжую по голове, то хотя бы запустить в неё чем-то тяжелым. Но девушка, словно сама это почувствовала, поспешила убраться со сцены подальше, после чего окончательно исчезла с глаз Брендана, возможно, к счастью. Оратор обратил внимание на вторую рыжую особу, и в этот момент Оллертон задумался, что, возможно, с этим мужчиной у них схожий вкус. Времени на то, чтобы заглядывать на девушек, увы, не было.
Атмосфера менялась, и Оллертон, на секунду отыскав взглядом Праудфута, заметил, что тот тоже несколько обеспокоен. Голоса, полные боли, паники и смятения раздавались то тут, то там, и если где-то ходит волшебник, готовый проклинать магглорожденных и их защитников, это задача Министерства отыскать злодея. Как отыскать преступника в такой толпе? Брендан рассудил, что это будет задача не из лёгких. Он отхватил стакан у заботливой Вэдкок и залпом опустошил его, чтобы набраться каких-никаких сил перед поисками. Поморщился. Однако, это не виски, и эффекта от него поменьше, увы, но в рабочее время это максимум, который мог себе позволить хит-визард.
Брендан не успел сделать и нескольких шагов, как пожилая леди решила опрокинуться на него. Оллертон не то, чтобы не был готов к неожиданностям, но нападение - это одно, а падающие старушки - совершенно другая история. В конце концов, одновременно отволочь женщину в сторону и напоить её было проблематично. На его счастье рыжая заноза в одном месте оказалась сейчас очень кстати. Может, диатез она и не успела заработать, но очень быстро отняла пожилую женщину у Брендана, решив позаботиться о ней самостоятельно. Ну, что ж, возражений по этому поводу у мужчины даже не было. Он хотел бы поверить, что бабуля в хороших руках. Хит-визарду еле удалось пробраться через толпу, чтобы сравняться с Праудфутом.
- Ситуация критическая. Нам нужно быстрее разобраться, кто паршивая овца, и что за фигня происходит. Мысли? - тихо проговорил он, надеясь, что его не услышит никто из гражданских.

Неугомонные ораторы сменяли друг другу один за другим: они вызывали из толпы то одного, то другого желающего высказаться, а потом также спокойно отпускали их восвояси. Кто-то говорил дело, кто-то откровенную чушь,  но сам факт того, что они смогли собраться вместе, наконец-то обсудить происходящее открыто, радовал главных организаторов очень сильно. В толе даже можно была заметить парочку репортеров: одна белокурая девчонка что-то строчила в своём блокнотике. А толстяк рядом с ней суетился, резво делая колдографии.
Всё шло своим чередом, тихо и достаточно мирно – никого не побили, ничего не было разбито или сломано, пока все довольствовались лишь тем, что оживлённо переговаривались между собой, и каждый пытался крикнуть погромче, чтобы главные выступающие их заметили. И восклицания мисс Фишер не остались незамеченными.
-О да, мисс, мы всё прекрасно понимаем… В конце концов, волшебники, скрывающиеся за серебряными масками, взяли двадцать пятого января Министерство магии совсем не с помощью слов, - произнёс волшебник негромко, однако усиливающее заклинание эхом пронесло его голос над толпой, заставив многих замереть, вспоминая печальные события месячной давности, - И не слова помогли этим людям убивать других прямо здесь, на этой улице, шестого февраля…Да-да, возможно, именно на том месте, где вы стоите, кого-то убили совсем недавно, так почему же вы всё ещё уверены, что у Министерства всё под контролем? Лично я не чувствую себя защищённым после этих происшествий, а вы? - обратился парень к толпе, - Поднимите сейчас руки те, кто, положа руку на сердце, уверен, что министерство защитит его? Кто среди вас думает, что нам ещё не пора пытаться защищать себя самостоятельно?
Волшебник оглядел собравшихся. Вон тот парень поддерживает его, говоря, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих – молодец, так держать. В качестве поддержки оратор выставляет вверх два больших пальца, высказывая своё одобрение. Но того уже отвлекает рыжеволосая Лили, просящая ей помочь.  Женщина с благодарностью принимает стакан воды от Лили и делает пару глотков. На секунду она думает, что ей стало лучше, и принимается благодарить рыжеволосую колдунью, но ей приходится прерваться на полуслове из-за резкой боли в желудке. Что-то словно скручивает её внутренности изнутри, руки и ноги начинают трястись сильнее прежнего, она хватается то за Льюина, то за Лили и, в конце концов, падает без сознания, всё ещё держась за руку миссис Поттер.
Тем временем, сердобольная особа, принявшая пострадавшую из рук Роджера уже трансгрессировала вместе с ней в Мунго, решив не медлить. Авроры, конечно же, начали подозревать мировой заговор, и уже были близки к его раскрытию, однако совершенно неожиданно мистер Оллертон почувствовал легкое недомогание. Мир перед его глазами слегка пошатнулся, будто бы кто-то заклинанием слегка подтолкнул его вперёд.
Ораторы тем временем уже слушали Айлес. Её слова вызвали крики поддержки и одобрения. Мужчина поблагодарил её за поддержку и горячо пожал руку, отпуская. Толпа немного расступилась, пропуская вперёд волшебницу.  Дальше, миссис Боунс, увы, пришлось столкнуться с трудностями, так как она никак не ожидала, что Уолтер, внезапно выросший у неё на пути, вдруг начнёт качаться, как заправский матрос, только что вышедший на берег после нескольких месяцев непрерывного плавания. Так он и балансировал между двумя рыжеволосыми – Гвендолин и Айлес, не позволяя ни той, ни другой, куда-либо пройти и заняться своими делами, пока не почувствовал, как в его внутренности впивается какое-то дикое животное и начинает их пожирать. Во всяком случае, ощущения, которые он испытал, были очень похожими на это.

«Вы должны быть умнее», - мысленно повторила мисс Фишер свой же собственный совет, и сразу же задумалась над известной истиной: а насколько умно она сама сейчас поступает?
Возможно, ей не стоило бы приходить на митинг, и, тем более, не стоило вступать в дискуссии с выступающими на трибуне. Что она ожидала, на самом деле, что самые активные участники митинга покаются после ее слов, а после публично признаются в любви к Министерству? Отнюдь. Маргарет просто привыкла к тому, что всегда, даже в самые темные времена, у людей всегда остается надежда. Надежда на то, что завтра будет лучше, и вера в тех, из-за кого это самое завтра вдруг волшебным образом засияет.
Сама она действительно верила в Министерство и в миссис Бэгнольд. Ей точно так же, как и собравшимся сейчас в Косом Переулке, было страшно, а эта вера помогала ей бороться со страхом. Так до какой же степени отчаяния были доведены люди, которым больше не на что было надеяться, кроме как слепую силу толпы?
Маргарет разглядывала находящихся на митинге волшебников и не находила среди них действительно ярких, харизматичных лидеров, которым под силу было бы сплотить толпу и выработать единый план действий, их просто не было. А, значит, Министерство – единственный вариант.
- Мадам, Вы недооцениваете толпу, - произнес молодой парень справа от нее, и Фишер с удивлением обнаружила, что обращается он именно к ней.
Она отрицательно покачала головой, но, скорее, своим собственным мыслям, чем его словам. На секунду в ее голове пронеслись варианты ответа, как можно ответить на очередное заявление о том, что «Министерству нет дела», но собственная работа приучила ее быть терпеливее. В конце концов, она не нанималась каждому из присутствующих здесь в воспитатели, чтобы учить их отделять зерна от плевел, а правильные мысли от мыслей неправильных.
- Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, кажется, так говорят?     
«И правда, что я, в самом деле».
- Да, так говорят, - Маргарет было забавно услышать подобное типично маггловское выражение сейчас, когда ораторы только что говорили о том, как магглорожденных презирают за то, что они плохо знают волшебные обычаи. Конечно, они плохо их знают, у них есть свои обычаи и своя маггловская культура. Фишер в какой-то степени понимала и представителей чистокровных семейств, точнее, той нейтральной части, которые просто не хотели впитывать иную культуру и старались ограничить общение с магглорожденными. Возможно, так было правильнее, они всегда были отдельной кастой. Магглорожденных же всегда было больше, но, при этом, они не могли трактовать собственные условия.
- И все-таки, - попыталась Мэг объяснить свою мысль, - Для чего мы все здесь тогда собрались сейчас, как не для спасения утопающих?
Мисс Фишер уже начинала считать, что не для чего. Бесполезное мероприятие.
- Вот Вы, например, почему здесь оказались? – обратилась Маргарет все к собеседнику.
Ей не столько важным было услышать ответ, она просто спрашивала, как спрашивала у новых стажеров в Министерстве: «У, а почему вы выбрали именно наш отдел?». Привычка задавать вопросы настолько въелась ей под кожу, что Маргарет спрашивала о чем-то, сама того не замечая.
Хотя ей действительно было интересно узнать, по каким причинам большинство людей решило прийти сегодня на митинг. Любопытство или самый настоящий страх?
С трибуны продолжались слышаться громкие заявления о том, что Министерство не держит все под контролем. Фишер не спорила – конечно, держать абсолютно все под контролем невозможно. Напоминания о последних трагических событиях резонировали со словами Айлес о том, что проблема состоит в насилии.   
«Конечно, но кому под силу остановить это насилие, если не официальным властям?»
Возможно, Маргарет и продолжила бы диалог с выступающими дальше – ей теперь уже было наплевать на то, что кто-то может ее заметить, и что личной помощнице Министра Магии не к лицу появляться на подобных демонстрациях. Происходящие события не производили на нее серьезного впечатления. Пока через пару минут все не изменилось.
«Недомогание, Мунго, что вообще происходит?»
- Ты понимаешь, что происходит? – Фишер поспешила адресовать вопрос Кэчлаву, а также, в принципе, любому, кому случилось услышать этот вопрос.
Никто из стоящих рядом с ней людей не выглядел больным. Да, на другой стороне, чуть дальше, можно было заметить какое-то шевеление, но Маргарет списала его на самые обычные причины. Может быть, кто-то переволновался, кому-то стало дурно, в толпе такое случается.
Отчетливое указание «покинуть площадь» не прозвучало успокаивающее, скорее, совсем наоборот. Мэг стало страшно от того, какая давка сейчас может возникнуть, поэтому она просто не смогла сдвинуться с места.
Что-то подсказывало ей, что завтра в «Ежедневном Пророке» станет возможным прочитать о чем-то большем, чем простая «волна возмущения».

Подобные митинги, собрания, протесты начинаются всегда тихо, спокойно, с разговоров. Но чем больше нарастает недовольство окружающих, тем больше накаляется эмоциональная атмосфера вокруг, побуждающая к более активным героическим действиям. Все равно, что морская волна, зарождающаяся далеко-далеко от берега, но чем ближе приближается к нему, тем больше силы она накапливает в себе и в конечном итоге обрушивается на скалы с остервенением, разбрасывая тысячи брызг-осколков вокруг. Вот и сейчас, если организаторы сего мероприятия хорошенько поднажмут, найдут нужные рычаги давления на общественность, в конечном счете может получится неплохой такой «кулак» из сплотившихся недовольных волшебников, который, может быть, сможет достучаться до идеализированных министерских умов. Главное, чтобы занимались всем этим нужные люди, иначе разлетится все это в щепки и ох как достанется всем и каждому.
Стоп. А тебе какое дело до всего происходящего? Твое любопытство – твой враг номер один. Оно всегда направляла тебя не туда, куда нужно, заставляло делать то, что не следовало бы. И если в детстве все сходило с рук, не считая часов наказаний по дому или отработки после уроков, то теперь все намного сложнее. Ситуации стали опаснее и оттого намного притягательнее. Юному храбрецу хочется испытать себя на смелость, побахвальствоваться перед окружающими. Святой Мерлин, Льюин, какой же ты павлин, право слово. Неужели Грета тебя полюбила за это? Бедняжка, ну и достанется же ей в мужья обалдуй.
Точно, Грета! Интересно, что она скажет на то, что ее женишок перед свадьбой проводит время на митингах, а не с любимой? Мда, лучше ей об этом не говорить, пожалуй. Да и пока неизвестно чем эта говорильня кончится в конце концов. Вдруг сейчас пойдет дождик, и все тихо-мирно разбредутся по домам, продолжив свои бесполезные беседы за пятичасовым чаем. Да-да, наивность – вот еще один твой тяжкий грех.
Глядя на стоящую рядом с тобой волшебницу, придерживающуюся министерских взглядов, удивляешься ее критично-чопорному поведению, совершенно не понимая, как она могла здесь оказаться с таким мировоззрением. Мадам, подобные этой, не любят оказываться в центре событий, о котором на следующее утро в «Пророке» может появиться не слишком лестный отзыв. Они настолько правильные, что должны жить по расписанию, не иначе. Впрочем, не твоего ума дело. Сам не идеал, тебе до него все равно, что пешком через Атлантику дойти до Канады. А уж осуждать чужие действия, значит раньше времени состариться и превратиться в старую брюзгу.
- Мы? - Удивленно поднимаешь брови вверх тем самым показывая, что подобная постановка предложения в речи собеседницы заинтересовала тебя. – А Вы что же, тоже магглорожденная?
Это ужасно некрасиво вот так вот в лоб задавать подобные вопросы, но ты и сам не успел опомниться, как сболтнул лишнего. Язык твой – враг номер два. Болтать ты умеешь, любишь и часто не следишь за корректностью своих слов, с удивительной детской наивностью полагая, что собеседник не рассердится и не обидится на вопиющую откровенность. Да и потом, чего стесняться, если присутствующие собрались здесь, чтобы наконец-то заслужить право говорить всегда и везде с гордостью «Я – магглорожденный!», а не трястись с подобными заявлениями по углам и прятать взгляд. Еще немного и подобные вопросы перестанут быть возмутительными и оскорбительными, а пока еще предстоит большая работа, чтобы желаемое стало явью.
- Меня принес восточный ветер, мадам, - хитрая мальчишеская улыбка снова расцвела на твоем смугловатом лице. Не говорить же примитивщину, что рядом ошивался без дела и стало элементарно интересно, о чем все-таки шум-гам.
Твое несерьезное озорное настроение подстегнула реакция ведущего-волшебника, любителя рыженьких волшебниц, каким-то непонятным образом услышавшего ваш разговор. Одобрение со стороны всегда только раззадоривает. Но неправильно все это: все вокруг все больше хмурятся, задумчиво морщат лбы и взволнованно перешептываются, а ты вот улыбаешься как дурачок.
- Ты понимаешь, что происходит? – Вопрос собеседницы смазал половину уверенности и веселости с твоего лица. Улыбка поползла уголками вниз, но вот карие глаза продолжают смотреть на девушку с детским непониманием. Обычно такое же выражение лица бывает, когда родители открывают своим чадам страшную тайну, что Санты на самом деле нет, но ребенок продолжает верить в Клауса до последнего, недоверчиво косясь на маму с папой. Но сейчас речь идет не о седобородом в красном колпаке, а о том, существует ли шанс хотя бы когда-нибудь магглорожденным волшебникам встать на одну ступень с полукровками.
- Они пытаются бороться за то, что считают нужным и правильным, разве нет?
Наконец-то твой голос прозвучал с нотками серьезности. Тебе жалко тех, кто не знает значения слова «надежда». Как можно жить и быть безразличным к своему будущему, как можно мириться с тем, что тебя ждет и не бороться за лучший сценарий своей жизни? Как можно опускать руки?
Пока твое внимание отвлекла темноволосая волшебница, ты пропустил то, о чем говорилось с трибуны. К тому же, людская масса забеспокоилась, засуетилась. Кто-то наступил на твою мантию, проталкиваясь мимо. Вступить бы в поучительный диалог с этим невежей, но тебя отвлекает девушка, схватившаяся за твою руку своей маленькой ладошкой. Подняв на нее взгляд, узнаешь одну из тех, что сегодня побывали на сцене, но смущенно упорхнули от всеобщего внимания. Не секунды не колеблясь, делаешь шаг в сторону старушки и поддерживаешь ее. Хорошее воспитание и заложенное еще в детстве уважение к старшим не позволяет остаться безучастным. Что ж, теперь если Грета спросит, что ты забыл на митинге, то смело можно отвечать, что спасал незнакомых бабушек.
- Не бойтесь, миледи, я Вас держу, - в голосе прозвучала теплая уверенность, а пальцы осторожно сжали морщинистую ладонь пожилой волшебницы, которая была бледна как снег в декабре. Искоса наблюдаешь за маленькой рыжей девушкой, что суетится вокруг вас, то меряя пульс пострадавшей, то сунув ей стакан с наколдованной водой. Глядя на то, как уверенно она себя ведет, закрадывается мысль, что не впервой столь юной особе спасать несчастных и пострадавших. Это вызывает уважение.
Кажется, что женщине становится лучше, она даже начинает благодарить рыжую за помощь, а ты отпускаешь ее руку, предполагая, что момент кризиса прошел. Вот и славно. Хотел было обернуться в сторону сцены и посмотреть кто стал новой жертвой пламенных речей, но неожиданно старушка сгибается пополам, а потом, хватаясь руками за воздух и руку молодой волшебницы, падает на землю грузным кулем. Ранее уроненный ею стаканчик с водой валяется у тебя под ногами и все его содержимое разлилось по земле грязным мокрым пятном. Секунду-две соображаешь в чем дело, а потом быстро наклоняешься вниз, опомнившись, что нельзя стоять истуканом, а ее могут затоптать.
- Мадам, - приподняв волшебницу за плечи, оглядываешься к другой девушке. - Давайте выберемся отсюда, и я помогу Вам добраться до больницы.
Ну что, Лу, нашел новые приключения на свою пятую точку? Доволен?

Так умирают революции. С бегущими с помоста заводилами, затоптанными в пыли транспарантами, полными страха криками. Несколько человек, кто еще не понял, что происходит, продолжали скандировать лозунги о равенстве в правах. Остальные же бежали, спасая свои жизни. Давка, крики, паника. Здесь задавят и не заметят. Вот брошенное невесть кем заклятие Stupefy угодило в витрину лавки, рядом с которой находилась Лили, и девушка едва успела укрыться от осколков. Сходила Джеймсу обед отнести, называется. Волшебница видела, как один за другим падают все новые жертвы. Мало кто был способен аппарировать в Мунго до того, как их подкашивало внезапное недомогание. Что же это? Отравление? – подумала Лили, глядя на разбросанные по брусчатке стаканы от сиропа, - порча? И было ли это подстроено заранее? Поттер услышала призыв Праудфута покинуть переулок. Надо было отдать должное аврорам и хит-визардам, которые всеми силами старались взять ситуацию под контроль.

Пришло для Лили время проявить свои навыки колдомедика. Она еще раз проверила пульс несчастной старушки, сжимающей ее руку своими цепкими пальцами. Пульс слабеет, плохо. Еще хуже стало, когда конечности пожилой женщины начало сводить судорогой. Заклинаниями тут не отделаешься, нужны антидоты, обезболивающее зелье. И быстро. – Посмотрите на меня, - привлекла девушка внимание теряющей сознание старушки, - я колдомедик, и сейчас аппарирую Вас в больницу. Постарайтесь оставаться в сознании, - пока неясно, в чем проблема, нельзя давать пациентам заснуть. От некоторых ядов можно и не проснуться. -Не волнуйтесь, уже завтра сможете снова играть с внуками, - Лили ободряюще улыбнулась, как будто вокруг и не было хаоса. Чему ее в первую очередь научила профессия, так это поддерживать и улыбаться пациенту при любых обстоятельствах. Спокоен целитель – спокоен пациент. В нескольких шагах от них равновесие потерял мальчишка-подросток. – Помогите ему, о женщине я позабочусь, - обратилась Лили к юноше, помогавшему ей со старушкой.  Было приятно видеть, что среди толпы находятся те, кто помогает пострадавшим, а не переступает через них. Видимо, в этом мире еще не все потеряно.

«Дойдем до высших чинов Министерства!», «Остановим террор!». Как же. Сегодня все шло слишком хорошо, чтобы быть правдой. А ведь Лили даже начала верить в то, что у собравшихся сегодня в переулке есть шанс. Они покинули безопасные жилища, чтобы выказать свое неравнодушие. В нынешнее страшное военное время это уже повод назвать их чуть ли не героями. Оказалось, что магглорожденных в Лондоне куда больше, чем Лили могла себе представить. Причем здесь только небольшая доля смелых магглорожденных волшебников, а сколько их еще сидит сейчас по домам. Такие народные массы могли бы противостоять приспешникам Темного Лорда. Юная Поттер приметила нескольких волшебников, высказывающихся особо конструктивно и храбро. Лили планировала запомнить их имена, чтобы потом собрать о них побольше информации и, возможно, рассказать о них Аластору. Орден сейчас отчаянно нуждается в пополнении. Но, к сожалению, эти самые храбрецы сейчас уносили ноги с места действия. Волшебница не могла их винить.  Было бы глупо полагать, что все присутствующие будут готовы броситься в бой с Пожирателями Смерти. Не всех природа создала борцами, да и воспоминания о февральской расправе еще слишком свежи в памяти. А после сегодняшнего дня страх магглорожденных только усилится. Не скоро теперь люди будут готовы снова показаться из своих норок. Неудивительно, если завтра Лили возьмет в руки свежий номер «Ежедневного Пророка», и на первой полосе увидит события в Косом Переулке. Репортеры вроде той белокурой девицы горазды придумывать ехидные заголовки. Интересно, что будет на этот раз? «Сироповая революция»? «Хрустальная ночь»? Не  важно. Важно только то, что единая сила, способная бороться с Пожирателями Смерти и Темным Лордом, рассыпалась на разрозненных магов, которым очень хочется жить и не хочется воевать. Орден Феникса опять остался один на один с темными силами. Помощи ждать неоткуда.

Лили обратила внимание на находившуюся поблизости Айлес Боунс. Поттер могла бы проигнорировать ее и продолжить заниматься своим пациентом. Но нет же. Она жена ее начальника Эдгара, который, к тому же, еще и ее боевой товарищ по Ордену. И просто Боунсы – хорошие люди, и девушке не хотелось бы, чтобы с кем-нибудь из них случилось несчастье. Неважно, что Айлес была намного старше Лили и наверняка и без ее подсказок знала, как лучше поступить. Но это же Лили. Лили чувствует свою ответственность за всех и вся. – Айлес! – выкрикнула волшебница, вскакивая на ноги, - уходите отсюда скорее. Передайте Эдгару, что здесь срочно нужны колдомедики. Девушка оглядела переулок, полный пострадавших волшебников. И много колдомедиков.

Лили поспешила внести свою маленькую лепту в спасение жертв, и вместе с пожилой женщиной аппарировала в больницу Святого Мунго. Волшебница бережно усадила ее на стул в коридоре и огляделась. Пострадавшие поддерживали друг друга, лежали на носилках, кто совсем выбился из сил – сидел прямо на полу. Туда-сюда, перекрикиваясь, сновали целители. Да уж, сегодня нас ожидает занятой денек.

Отредактировано Lily J. Potter (2015-06-06 16:22:37)